Спеть - и не свернуть себе шею

   "Скрипач на крыше" - это не что иное, как американизированная версия повести классика еврейской литературы Шолом-Алейхема "Тевье-молочник". Она представляет собой ярко выраженное драматическое действо, приправленное оригинальной музыкой композитора Бока, популярными еврейскими песнями и, конечно же, танцами.

  Они - это мы

  В центре этого музыально-драматического повествования (информация для тех, кто не читал или подзабыл) - задушевнейшая, юмористическая и печальная одновременно история одной еврейской семьи, прообразом которой является весь "избранный народ". Вечно гонимый, подвергающийся регулярно-ритуальным погромам, обвиняемый во всех мирских грехах, но ничуть не сломавшийся. Он твердо стоит на ногах, достойно переносит все выпадающие на его долю несчастья - и стойко не желает утрачивать оптимизма и своего специфически "еврейского" чувства юмора.

   А спектакль нашего театра в постановке заслуженного артиста России Владимира Филимонова вышел на еще более высокий уровень обобщения. Несмотря на то, что почти все герои спектакля говорят с узнаваемыми еврейскими интонациями и свято блюдут свои национальные традиции, случается удивительное: в умах и душах зрителей почти наверняка возникает внятная ассоциация с историей русского народа, который, в сущности, тоже является избранным. Во всяком случае, если судить по той чаше страданий, которую ему с определенной исторической регулярностью предлагают испить. Разница лишь в том, что русскому человеку присуща не столько самоирония, сколько пофигизм.

   Выйти на уровень общенационального самосознания Владимиру Филимонову удалось, в частности, потому, что он немного поправил текст американского либретто Дж.Стайна, в котором русский народ был представлен жестоким, грубым хамом и притеснителем. Это и немудрено, ибо либретто создавалось в шестидесятые годы прошлого века - в период "холодной войны".

   "Хаванагила" для всех

  В спектакле нашего театра, конечно, есть один "еврейский погром". Но он специально не акцентирован и потому выглядит несерьезным, игрушечным - просто "таков обычай".

   А в финале, как и положено по тексту Шолом-Алейхема, евреев из родной "международной" деревни Анатовка насильственно изгоняют. Однако предотъездная сцена в спектакле звучит вовсе не надрывно и не безысходно: все герои спектакля - евреи, русские и украинцы - весело пляшут и поют "Хаванагилу" так искренне и зажигательно, что вместе с ними, кажется, готов запеть и весь зрительный зал.

   К чему тут веселье? Да к тому, что в спектакле и без того предостаточно драматических, вызывающих слезы сцен, наводящих на невеселые размышления о нашей жизни, о вере и безверии, о мужестве и терпении, о нелегком умении быть "скрипачом на крыше" и петь мелодию своейжизни так, "чтобы не свернуть себе шею"...

   И потому слезы в финале, возможно, оказались бы чрезмерными. Да и к чему их лить? Ведь изгнание из земли обетованной - не обязательно и не только трагедия. Это, если посмотреть оптимистическим взором, еще и начало новой жизни.

   Трактовка навеяла

  Возможно, именно эта остроумно ироническая (а местами даже и анекдотическая), оптимистическая трактовка известного сюжета вдохновила занятых в спектакле актеров на настоящие творческие удачи.

   Номер первый - это, конечно же, обаятельнейший Тевье в исполнении Дмитрия Иванова, который создает потрясающе многогранный характер своего героя - доброго, искреннего, простодушногои в то же время глубинно мудрого человека.

   Хороши и очень смешной, лихорадочно вертлявый, вдохновенный горе-"предприниматель" (он же сваха) Менахем Мендл в исполнении Леонида Титова; и робкий нерешительный недотепа Мотл, влюбленный в старшую дочь главного героя Цейтл; и трогательно романтический мясник Лейзер-Волф в исполнении Бориса Кучинева; и почти все другие исполнители - как относительно главные, так и эпизодические.

   А самые пронзительные сцены спектакля - это замужество дочерей Тевье - Цейтл (Зинаида Черных), Годл (Лариса Герасцина) и Хавы (Юлия Шарабарина), которые выходят замуж не за богатых, а за бедных и любимых. Ах, как проникновенно они поют, чтобы вымолить отцовское благословение!

   Потрясает душу и кульминация действия: сурово ироничная, мужественная Голда (жена Тевье), находясь на пороге смерти, на расстоянии "принимает роды" у старшей дочери. Актриса Лариса Владимирова в этот момент представляет собой живое воплощение истинной материнской любви.

   Спектаклю - многая лета!

  А в заключение хочется отметить и высокохудожественную, динамично - функциональную сценографию спектакля (художник Виталий Болгов), и кристальной чистоты фонограмму (музыкальный руководитель и аранжировщик Евгений Гутчин), и выразительный пластический рисунок (балетмейстер Владимир Перлин). В спектакле, например, один из танцев мужчины танцуют с бутылками шампанского на голове!

   Словом, у "Скрипача на крыше" есть, кажется, все основания для того, чтобы стать спектаклем - долгожителем.

    Елена Рябова, "Алтайская правда", 5 марта 2005 г.